Эрин Моргенштерн - Ночной цирк [Litres]
Ближе к закату герр Тиссен направляется к западному предместью. Отыскать цирк не представляет труда, поскольку вокруг уже собралась толпа. Смешавшись с ней, он стоит в ожидании, гадая, как удалось установить цирк так быстро. Он уверен, что накануне, когда он обходил окрестности, поле еще пустовало. Теперь же повсюду раскинулись шатры, словно они были здесь всегда. Цирк возник из ниоткуда, попросту материализовался. «Как по волшебству», – доносится до него восторженный возглас, и герр Тиссен не может не согласиться.
В конце концов ворота распахиваются, и герр Тиссен входит внутрь с ощущением, что вернулся домой после долгой разлуки.
Почти все ночи он проводит в цирке, а дни коротает, сидя в съемной квартире или в пабе над бокалом вина и раскрытой тетрадью. Он скрупулезно записывает свои наблюдения, страницу за страницей, заново переживая недавние впечатления – главным образом, для того чтобы они не ускользнули из его памяти, но еще и затем, чтобы воплотить на бумаге хотя бы частичку цирка, которую он сможет оставить себе.
Время от времени он перекидывается парой слов о цирке с другими посетителями паба. Один из них оказывается редактором местной газеты, и после долгих уговоров и нескольких бокалов вина ему удается убедить Фридриха показать ему дневник. Еще пара стаканов бурбона уходит на то, чтобы уговорить его дать согласие на публикацию отдельных отрывков.
В конце октября цирк покидает Дрезден, но редактор все равно, как обещал, публикует записки Тиссена.
Читатели принимают их с восторгом. За первой статьей выходит еще одна, потом еще и еще.
Герр Тиссен продолжает писать, и по прошествии нескольких месяцев многие его статьи перепечатывают другие немецкие газеты, а со временем их переводят и публикуют в Швеции, Дании и Франции. Одна статья выходит в лондонской газете – под заголовком «Ночи в цирке».
Именно благодаря этим публикациям герр Фридрих Тиссен незаметно оказывается в роли неофициального предводителя самых рьяных поклонников цирка.
Для кого-то именно его статьи открыли дорогу в Цирк Сновидений, кто-то почувствовал в нем родственную душу – человека, который относится к цирку так же, как они, считая его непревзойденным чудом.
Некоторые начинают искать с ним встречи, и в скором времени их общение, начавшееся с тематических бесед за ужином, превращается в своего рода клуб – общество любителей цирка.
Сновидцами их сперва начинают называть просто в шутку, но прозвище прилипает, поскольку подходит как нельзя лучше.
Герр Тиссен на вершине блаженства: его окружают единомышленники со всех концов Европы, а подчас и из более отдаленных стран. Эти люди готовы говорить о цирке без конца. Он записывает истории других сновидцев, чтобы включить их в свои заметки. Создает для них в подарок небольшие сувенирные часы, изображающие их любимые сцены и выступления. (Например, одни из таких часиков – настоящее чудо в виде воздушных гимнастов на лентах. Тиссен изготовил их для девушки, которая большую часть времени проводила в этом огромном шатре с задранной кверху головой.)
Он даже, хоть и ненамеренно, становится родоначальником нового модного веяния среди сновидцев. Как-то за ужином в Мюнхене (чаще всего единомышленники собираются неподалеку от его дома, но порой такие вечера проводятся и в Лондоне, и в Париже, а также в других городах и странах) он рассказал гостям, что всякий раз, отправляясь в цирк, предпочитает надевать черное пальто, чтобы удачнее вписаться в общую атмосферу и почувствовать сопричастность цирку. Однако при этом он надевает ярко-красный шарф – как некую грань, как напоминание самому себе, что на самом деле он все-таки зритель, сторонний наблюдатель.
В узких кругах новости распространяются быстро, и рождается новая традиция: отправляясь в Цирк Сновидений, сновидцы одеваются в черное, серое или белое, украшая свой наряд единственным ярким аксессуаром: красным шарфом, шляпой или, в жаркие дни, красной розой, воткнутой в петлицу или в волосы. Это становится удобным способом опознать в толпе других сновидцев, простым знаком, понятным лишь избранным.
Те, у кого есть на это средства, и даже те, у кого их нет и кому приходится компенсировать отсутствие денег смекалкой, следуют за цирком из города в город. Цирк не объявляет расписание своих представлений. Он переезжает с места на место раз в несколько недель, иногда между гастролями случаются длительные перерывы, и никто не знает наверняка, где появится цирк в следующий раз – до тех пор пока скопление полосатых шатров внезапно не обнаруживается посреди поля в каком-нибудь городе, или в предместье, или между городами.
Но среди сновидцев встречаются люди, хорошо изучившие сам цирк и его привычки, успевшие завести знакомства с нужными людьми, которые умеют узнавать о планируемых гастролях. Они, в свою очередь, передают весточку своим единомышленникам в других городах и странах.
Способ обмена информацией довольно изысканный и используется как при личных встречах, так и в почтовой переписке.
Они отправляют друг другу открытки. Небольшие прямоугольные карточки, непременно черные с одной стороны и белые с другой. Некоторые предпочитают готовые открытки, другие делают их вручную. На карточке пишут только «Цирк приезжает…» и название города. Иногда указывают дату, но далеко не всегда. Планы цирка, как правило, довольно расплывчаты. Впрочем, информации о городе обычно бывает достаточно.
Большинство сновидцев стараются не уезжать слишком далеко от дома. Сновидцы из Канады редко выбираются в Россию, зато легко могут сорваться в Бостон или в Чикаго, а их соратники из Марокко охотно едут в различные уголки Европы, но нечасто добираются до Китая или Японии.
Однако есть и те, кто следует за цирком всюду, куда бы он ни отправился, подчас используя для этого средства и помощь собратьев. Но все они – сновидцы, каждый по-своему, включая и тех, кто может позволить себе посещать цирк, только когда он приезжает в их город. Они улыбаются друг другу при встрече. Собираются в пабах, чтобы выпить и поболтать часок-другой, коротая часы до заката.
Именно они – сновидцы, страстные поклонники – подмечают в цирке мельчайшие особенности. Они обращают внимание на детали костюмов, на виньетки вывесок. Покупая цветы из карамели, они не съедают их, а, бережно завернув в бумагу, несут домой. Это настоящие фанаты цирка. Влюбленные, одержимые. Цирк проник им в душу, и разлука с ним отзывается болью в их сердцах.
Они ищут общения друг с другом, с единомышленниками. Делятся рассказами о том, как впервые пришли в цирк, как делали первые шаги, проникаясь его волшебством. Словно попали в сказку под усыпанным звездами небом. Они могут часами обсуждать воздушность попкорна и сладость шоколада, разглагольствовать об игре света и о тепле, исходящем от факела на главной площади. Они сидят, потягивая вино, лица светятся лучезарными детскими улыбками, потому что – пусть на один недолгий вечер – они среди своих. Прощаясь, они пожимают руки и обнимаются, как старые друзья, хотя знают друг друга совсем недолго, и потом, расставшись, чувствуют себя не столь одинокими.
